Люби меня и сереньким таким,

когда и почва - прочь, и свет несветел,

когда туман - действительно лишь дым,

навязчивый, негрозный, словно пепел.

Когда несносный ветер за двоих

срывает с веток листья - сущью сбрую.

Люби, когда настолько я безлик,

что сам не верю в то, что существую.

Люби - теперь лишившегося чар:

багрянца, дня. Ум в вере - неумейка,

но верю я: ко мне в наш общий час

придёшь. И снова сядешь на скамейку.

В тот уголок - привычный, дальний, твой,

где в лучший день столь звонко птичье вече.

Кивну тебе кленовой головой,

сверкну зрачком на миг блеснувшей речки.