Влюбленный в Японию жил в очень странной квартире:

достал где-то меч самурая, читал книги древних – дзуйхицу,

коллекцию нэцкэ, на полке расставленных в стиле,

лелеял, любя каждый штрих в их нефритовых лицах.

Он жил одиноко. И дни проходили за днями,

и годы сменялись годами, сбиваясь в десятки.

Непризнан никем. И мальчишки, дразнясь воробьями,

носясь по пятам, подмечали его недостатки.

Но пыль перемен накатила песочной волною.

Задумались люди – им всем захотелось Востока.

Влюбленный в Японию нужен – уж нету отбою

от спешных поклонниц Комати, и риса, и шелка!

Наверно, бумага в воде сохранит себя дольше,

чем мода. Пресытились люди. Накушались суши.

Влюбленный в Японию стал раздражать – больше, больше,

и стали к нему относиться всё суше и суше.

Уж нет посетителей, с ним говоривших о деле,

и нету их жен – синеглазых воздушных прелестниц.

Он бродит один по квартире, в сыром полутемье,

но с ним и дзуйхицу, и меч самурая, и нэцкэ.