Новелла Матвеева
Кухарка вышла замуж за компот,
Взял гусеницу в жены огородник,
Грядущий день влюбился в прошлый год,
А виноваты - сводница и сводник.
У сводников - своих законов свод:
К бирюльке в плен идет бирюк-работник,
Прилежницу всегда прельщает мот,
Если тебе не довольно света
Солнца, луны и звезд,
Вспомни,
Что существует где-то
Старенький фермер Фрост.
И если в горле твоем слеза
Как полупроглоченный нож,
Готовый вылезти через глаза,-
Когда одна я, совсем одна,
И вечер свеж после жарких дней,
И так высоко светит луна,
Что земля темна и при ней,
И холодный ветер пахнет травой,
И веки смыкаются в полусне,—
Тогда является мне на стене
У ворот июля замерли улитки,
Хлопает листами
Вымокший орех,
Ветер из дождя
Выдергивает нитки,
Солнце сыплет блеск
Из облачных прорех.
Памяти Тудора Аргези
Когда потеряют значение слова и предметы,
На землю, для их обновленья, приходят поэты.
Под звездами с ними не страшно: их ждешь, как покоя!
Осмотрятся, спросят (так важно!): «Ну, что здесь
такое?
Опять непорядок на свете без нас!»
Не в том, какого колорита
Ваш тон; не в том, какой вам цвет
Милей - оракулом зарыто
Ручательство, что вы - поэт.
Вниманье к тем, чья жизнь забыта,
Чья суть забита, чей расцвет
Растоптан злостно - вот предмет
Островки травы
Уже открылись в парке.
Блики солнца ярки.
Бледной синевы
Перепевы спят
В пластах последних снега.
Прошлогодний лист кидается с разбега
Под ноги. И нега
Подсолнух еще не исчерпан!
Ироническое. Из критики
Подсолнух, собственно, неисчерпаем,
Как прочий мир. Порукой в том роенье
Пчел, чуящих крыла прозрачным краем
Растительного космоса струенье.
Охотское море волною гремит.
Бросками - проносятся чайки.
Вулкан-великан в отдаленье дымит,
Хвалу воскуряя
Камчатке.
Бренча,
Откатилась от крупных камней
Вот солнце: пламенно, бессмертно, бесконечно.
Дарует людям жизнь. Рассеивает мрак.
А вот луна: взаймы берет у солнца вечно!
Планетка так себе... Не правда ли — пустяк?
Но пусть на солнце курс нужней держать поэтам
Не лучше ль с неба звезд вначале нахватать?
Пусть отраженным лишь луна блистает светом,
Говорят: «Народный юмор груб.
Грубостью простому сердцу люб».
Что вы! Юмор грубый чересчур —
Он как раз для избранных натур!
Старый вертопрах
наедине
Шепчет сальности чужой жене.
Со свиным рылом — да в калашный ряд?
(Простонародное)
Как на брусках из чистого сапфира,
Точа свой слог на образцах Шекспира,
И Пушкин1 и Уайльд считали годным
Мешать высокое с простонародным.
