Николай Гумилев
Мы в аллеях светлых пролетали,
Мы летели около воды,
Золотые листья опадали
В синие и сонные пруды.
И причуды, и мечты и думы
Поверяла мне она свои,
Все, что может девушка придумать
В темных покрывалах летней ночи
Заблудилась юная принцесса.
Плачущей нашел ее рабочий,
Что работал в самой чаще леса.
Он отвел ее в свою избушку,
Угостил лепешкой с горьким салом,
Подложил под голову подушку
В муках и пытках рождается слово,
Робкое, тихо проходит по жизни.
Странник — оно, из ковша золотого
Пьющий остатки на варварской тризне.
Выйдешь к природе! Природа враждебна,
Все в ней пугает, всего в ней помногу,
Вечно звучит в ней фанфара молебна
Пусть будет стих твой гибок, но упруг,
Как тополь зеленеющей долины,
Как грудь земли, куда вонзился плуг,
Как девушка, не знавшая мужчины.
Уверенную строгость береги:
Твой стих не должен ни порхать, ни биться.
Хотя у музы легкие шаги,
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: "Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги".
Для юношей открылись все дороги,
Для старцев - все запретные труды,
Для девушек - янтарные плоды
После стольких лет
Я пришел назад,
Но изгнанник я,
И за мной следят.
- Я ждала тебя
Столько долгих дней!
Для любви моей
Я уйду, убегу от тоски,
Я назад ни за что не взгляну,
Но сжимая руками виски,
Я лицом упаду в тишину.
И пойду в голубые сады
Между ласковых серых равнин,
Чтобы рвать золотые плоды,
Потаенные сказки глубин.
Солнце катится, кудри мои золотя,
Я срываю цветы, с ветерком говорю.
Почему же не счастлив я, словно дитя,
Почему не спокоен, подобно царю?
На испытанном луке дрожит тетива,
И все шепчет и шепчет сверкающий меч.
Он, безумный, еще не забыл острова,
Я - попугай с Антильских островов,
Но я живу в квадратной келье мага.
Вокруг - реторты, глобусы, бумага,
И кашель старика, и бой часов.
Пусть в час заклятий, в вихре голосов
И в блеске глаз, мерцающих, как шпага,
Ерошат крылья ужас и отвага
От кормы, изукрашенной красным,
Дорогие плывут ароматы
В трюм, где скрылись в волненье опасном
С угрожающим видом пираты.
С затаенной злобой боязни
Говорят, то храбрясь, то бледнея,
И вполголоса требуют казни,
Из-за слов твоих, как соловьи,
Из-за слов твоих, как жемчуга,
Звери дикие - слова мои,
Шерсть на них, клыки у них, рога.
Я ведь безумным стал, красавица.
Ради щек твоих, ширазских роз,
По стенам опустевшего дома
Пробегают холодные тени,
И рыдают бессильные гномы
В тишине своих новых владений.
По стенам, по столам, по буфетам
Все могли бы их видеть воочью,
Их, оставленных ласковым светом,
