Poems by Валерий Брюсов

All Poems Original Poems Translations

« ‹

…

6 7 8 9 10 11 12 13 14

…

› »

Жрец Изиды

Я - жрец Изиды Светлокудрой;

Я был воспитан в храме Фта,

И дал народ мне имя "Мудрый"

За то, что жизнь моя чиста.

Уста не осквернял я ложью,

Корыстью не прельщался я,

И к женской груди, с страстной дрожью,

Валерий Брюсов

Жрец

Бронзовая статуэтка

Далекий Сириус, холодный и немой!

Из ночи в ночь надменно

Сверкаешь ты над сумрачной землей,

Царишь над бедственной вселенной.

Владыка Сириус, не внемлющий мольбам,

Валерий Брюсов

Женщине

Ты - женщина, ты - книга между книг,

Ты - свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!

Он жжет огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

Валерий Брюсов

Женский портрет

Что я могу припомнить? Ясность глаз

И детский облик, ласково-понурый,

Когда сидит она, в вечерний час,

За ворохом шуршащей корректуры.

Есть что-то строгое в ее глазах,

Что никогда расспросов не позволит,

Но, может быть, суровость эта - страх,

Валерий Брюсов

Египетский раб (Я раб царя...)

Я раб царя. С восхода до заката,

Среди других, свершаю тяжкий труд,

И кус гнилой - единственная плата

За стон, за пот, за тысячи минут.

Когда мечта отчаяньем объята,

Свистит жестокий над плечами кнут,

И каждый день товарища иль брата

Валерий Брюсов

Египетский раб (Я жалкий раб царя...)

Я жалкий раб царя. С восхода до заката,

Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,

И хлеба кус гнилой — единственная плата

За слезы и за пот, за тысячи минут.

Когда порой душа отчаяньем объята,

Над сгорбленной спиной свистит жестокий кнут,

И каждый новый день товарища иль брата

Валерий Брюсов

Дон-Жуан

Да, я — моряк! Искатель островов,

Скиталец дерзкий в неоглядном море.

Я жажду новых стран, иных цветов,

Наречий странных, чуждых плоскогорий.

И женщины идут на страстный зов,

Покорные, с одной мольбой во взоре!

Спадает с душ мучительный покров,

Валерий Брюсов

Детские упования

Снова ночь и небо, и надменно

Красный Марс блистает надо мной.

Раб земли, окованный и пленный,

Что томиться грезой неземной?

Не свершиться детским упованьям!

Не увидишь, умиленный, ты

Новый луч над вечным мирозданьем:

Валерий Брюсов

День

Еще раз умер, утром вновь воскрес;

Бред ночи отошел, забыт, отброшен.

Под серым сводом свисших вниз небес,

Меж тусклых стен, мир ярок и роскошен!

Вновь бросься в день, в целящий водоем.

Скользи в струях, глядись в стекле глубоком,

Чтоб иглы жизни тело жгли огнем,

Валерий Брюсов

Демон самоубийства

И кто, в избытке ощущений,

Когда кипит и стынет кровь,

Не ведал наших искушений,

Самоубийство и любовь!

Ф. Тютчев

Своей улыбкой, странно-длительной,

Глубокой тенью черных глаз

Валерий Брюсов

Дачи осенью

Люблю в осенний день несмелый

Листвы сквозящей слушать плач,

Вступая в мир осиротелый

Пустынных и закрытых дач.

Забиты досками террасы,

И взор оконных стекол слеп,

В садах разломаны прикрасы,

Валерий Брюсов

Данте в Венеции

По улицам Венеции, в вечерний

Неверный час, блуждал я меж толпы,

И сердце трепетало суеверней.

Каналы, как громадные тропы,

Манили в вечность; в переменах тени

Казались дивны строгие столпы,

Валерий Брюсов