Виктор Харламов
У любові, мовчазній,
Осінь яблуком з галузки,
Падає... Вже райський змій
З всіх дерев знімає блузки.
Обіймає, пестить... - Мить,
Не любишь никого, не отрицай,
Мой друг, ты многими любим, известно...
Любить других, - не твой удел и рай,
Любви взаимной ждать всем, неуместно.
Зачем тогда всё в молодости лет
Будь прокляте те серце, що мене
Тиранить.., й друга, зрадами в полоні.
Тобі вже мало ліпшого... Скляне..,
Глузує слово, стукає у скроні.
Твої, що пеклу милі очі, знав,
Россия воровала всё подряд:
От Одера до Токио пределов;
В США лезла, прославляя Сталинград
Из Лондона.., "застенчиво" и смело.
Как потаскушка, Пушкина звала
"Ромика"- кафе гудит от счастья,
Тесно в карнавале юных тел;
Здесь, весь в музыке, познаю страсть я,
Шаром огненным, что вдушу мне влетел.
Мат и шепот, отражаясь в стенах,
Віршам моїм, відвертим, недолугим,
Секундами освяченним немов,
Знаходиться читач, чи першим, другим...
Слів, молитовну, не вгамуєш кров.
Полицями бібліотек кочують,
Зима бесплодная; к чему такая,
Никто не спросит, даже не проси;
Всегда голодная, лишь на Руси,
Природы чадо, входит в дом страдая.
Нет первых слов и с Богом даже
Мир междометий знал восторг;
Один - два звука в страсти раже,
Мелодий даровал всем Бог.
Оковы слова мысли чаще,
Как в зеркале: седины, опыт дней
И даже драгоценные минуты,
Ты, белый лист, запечатлей сильней..,
Всё, в книге.., скажет ангел, пресловутый.
Морщины жалкие - плоды утрат,
З тобою маю зиму і весну,
Безхмарний квітень; він усе затіяв:
Наряди вибрав, зробить крок до сну
І візьме юності стежину... мріям.
Жовтіючі, йде сонце... Сенс крутий
Я - форма из цинка,
Во мне ныне вишни,
Терново-багряные сны полнолуний,
Им звезды дарил удивлённо Всевышний.,
Глянь, сорваны ныне, хмелея, уснули.
В дебрях революции и ныне
Стих твой сталинистам в горле ком...
Удушали всей страной: богине
Прокажённой, голод, страх знаком.
Крепкая накинута верёвка;
