Федор Сологуб
Сел Иван-Царевич
На коня лихого.
Молвил нам Царевич
Ласковое слово:
"Грозный меч подъемлю,
В бой пойду я рано,
Заберу всю землю
Иди в толпу с приветливою речью
И лицемерь.
На опыте всю душу человечью
До дна измерь.
Она узка, темна и несвободна,
Как темный склеп,
И тот, кто час провел в ней неисходно,
Из мира чахлой нищеты,
Где жены плакали и дети лепетали,
Я улетал в заоблачные дали
В объятьях радостной мечты,
И с дивной высоты надменного полета
Преображал я мир земной,
И он сверкал передо мной,
Как темной ткани позолота.
Изменил я тебе, неземная,-
Я земную жену полюбил.
Обагрился закат, догорая,
Ароматами нежными мая
Сладкий вечер меня отравил.
Под коварным сиреневым цветом,
Улыбаясь и взоры клоня,
Имена твои не ложны,
Беспечальны, бестревожны,-
Велика их глубина.
Их немолчный, темный шепот,
Предвещательный их ропот
Как вместить мне в письмена?
Имена твержу, и знаю,
Помнишь ты, Ирина, осень
В дальнем, бедном городке?
Было пасмурно, как будто
Небо хмурилось в тоске.
Дождик мелкий и упорный
Словно сетью заволок
Весь в грязи, в глубоких лужах
Каждый год я болен в декабре,
Не умею я без солнца жить.
Я устал бессонно ворожить
И склоняюсь к смерти в декабре,-
Зрелый колос, в демонской игре
Дерзко брошенный среди межи.
Тьма меня погубит в декабре,
В декабре я перестану жить.
Каждый день, в час урочный,
Я сюда прихожу,
Молчаливый и точный,
И угрюмо гляжу,
Не видны ли в потоке
Ненавистных теней
Эти бледные щеки,
Это пламя очей,
Какие злые перемены!
Зачем же вас я должен знать?
Опять меня замкнули стены,
Я каменеть начну опять.
И шум и грохот воздвигаю
Опять на улицах моих,
И понемногу забываю
Какие-то светлые девы
Сегодня гостили у нас.
То не были дочери Евы,-
Таких я не видывал глаз.
Я встретил их где-то далёко
В суровом лесу и глухом.
Бежали они одиноко,
Пугливо обнявшись, вдвоем.
Какой-то хитрый чародей
Разъединил мое сознанье
С природою моей,-
И в этом всё мое страданье.
Но если дремлет он порой
И колдовство оставит,
Уже природа не лукавит,
В истоме тихого заката
Грустило жаркое светило.
Под кровлей ветхой гнулась хата
И тенью сад приосенила.
Березы в нем угомонились
И неподвижно пламенели.
То в тень, то в свет переносились
Со скрипом зыбкие качели.