Сергей Наровчатов
Здесь, на краю нежилой земли,
Штатский не часто встретится,
Но в ближней деревне нас версты свели
С неожиданной собеседницей.
Сто раз обрывалась беседы канва,
Но заново, как откровение,
Мы открывали друг другу слова,
Мы глохли от звона недельных бессонниц,
Осколков и пуль, испохабивших падь,
Где люди луну принимали за солнце,
Не веря, что солнцу положено спать.
Враг наседал. И опять дорожали
Бинты, как патроны. Издалека
Трубка ругалась. И снова держались
Когда-то, до войны, я был в Крыму.
Со мною шло, не зная, как назваться,
То счастье, о котором ни к чему,
Да и не стоит здесь распространяться.
Оно скользило солнечным пятном
По штукатурке низенького дома,
По мокрой гальке шлялось босиком
Пусть шествует неистребимый страх!
Вам поздно звать спокойствие на помощь.
Он в вас самих. Он разбивает в прах
Все замыслы твои, земная полночь.
Сто лет подряд твердите вы о нем,
И, давний, он опять встает как новость
Повсюду, где не сыщешь днем с огнем
Ты стала от холода синей,
Скорей с подоконника слазь...
Взглянула, как светится иней,
Как блещет морозная вязь?
Красиво? Конечно, красиво!..
Не зря постарался мороз,
Рассыпав по стеклам на диво
Прошло с тех пор немало дней,
С тех стародавних пор,
Когда мы встретились с тобой
Вблизи Саксонских гор,
Когда над Эльбой полыхал
Солдатский наш костер.
Хватало хвороста в ту ночь,
На улицах Москвы разлук не видят встречи,
Разлук не узнают бульвары и мосты.
Слепой дорогой встреч я шел в Замоскворечье,
Я шел в толпе разлук по улицам Москвы.
Со всех сторон я слышал ровный шорох,
Угрюмый шум забвений и утрат.
И было им, как мне, давно за сорок,
Здесь мертвецы стеною за живых!
Унылые и доблестные черти,
Мы баррикады строили из них,
Обороняясь смертью против смерти.
За ними укрываясь от огня,
Я думал о конце без лишней грусти:
Мол, сделают ребята из меня
Я домой притащил волчонка.
Он испуганно в угол взглянул,
Где дружили баян и чечетка
С неушедшими в караул.
Я прикрикнул на них: - Кончайте!
Накормил, отогрел, уложил
И шинелью чужое несчастье
Вновь то бушует, то стелется
Наш разговор...
В поле и в сердце метелица -
То-то простор!
Я по любви не тоскую,
Но в феврале
Тяжче, чем в пору другую,
Трубка подпрыгивает, звеня,
И снова я повторяю:
— Придется вам обойтись без меня,
Завтра я умираю.
Да, так сказать, покидаю свет.
Идут последние сборы.
У меня, понимаете, времени нет
Много злата получив в дорогу,
Я бесценный разменял металл,
Мало дал я Дьяволу и Богу,
Слишком много Кесарю отдал.
Потому что зло и окаянно
Я сумы страшился и тюрьмы,
Откровенье помня Иоанна,
