Poems by Илья Эренбург

All Poems Original Poems Translations

« ‹

…

3 4 5 6 7 8 9 10 11

…

› »

О той надежде, что зову я вещей...

О той надежде, что зову я вещей,

О вспугнутой, заплаканной весне,

О том, как зайчик солнечный трепещет

На исцарапанной ногтем стене.

(В Испании я видел, средь развалин

Рожала женщина, в тоске крича,

И только бабочки ночные знали,

Зачем горит оплывшая свеча.)

Илья Эренбург

О Москве

Есть город с пыльными заставами,

С большими золотыми главами,

С особняками деревянными,

С мастеровыми вечно пьяными,

И столько близкого и милого

В словах: Арбат, Дорогомилово...

Илья Эренбург

Ночью

Я стоял у окошка голый и злой

И колол свое тело тонкой иглой.

Замерзали, алые, темнели гвоздики.

Но те же волны рыли песок убитый.

Я вытащил темный невод,

Средь горечи моря и ила,

Белая рыба горела от гнева

Илья Эренбург

Ночь была. И на Пинегу...

Ночь была. И на Пинегу падал длинный снег.

И Вестминстерское сердце скрипнуло сердито.

В синем жире стрелки холеных «Омег»

Подступали к тихому зениту.

Прыгало тустепом юркое «люблю».

Стал пушинкой Арарата камень.

Радугой кривая ввоза и валют

Встала над замлевшими материками.

Илья Эренбург

Номера домов, имена улиц...

Номера домов, имена улиц,

Город мертвых пчел, брошенный улей.

Старухи молчат, в мусоре роясь.

Не придут сюда ни сон, ни поезд,

Не придут сюда от живых письма,

Не всхлипнет дитя, не грянет выстрел.

Люди не придут. Умереть поздно.

В городе живут мрамор и бронза.

Илья Эренбург

Ногти ночи цвета крови...

Ногти ночи цвета крови,

Синью выведены брови,

Пахнет мускусом крысиным,

Гиацинтом и бензином,

Носит счастье на подносах,

Ищет утро, ищет небо,

Ищет корку злого хлеба.

В этот час пусты террасы,

Илья Эренбург

Никто не смел сказать Вам о вечернем часе...

Никто не смел сказать Вам о вечернем часе,

Хотя уж все давно мечтали о покое.

Вы медленно сошли по липовой террасе

Туда, где расцвели пахучие левкои.

Как будто серебром и редкими камнями

Были усыпаны песчаные дорожки.

А вы погнались в сад за белыми цветами

Илья Эренбург

Нет, не сухих прожилок мрамор синий...

Нет, не сухих прожилок мрамор синий,

Не роз вскипавших сладкие уста,

Крылатые глаза — твои, Богиня,

И пустота.

В столице Скифии дул ветр осенний,

И лишь музейный крохотный Эол

Узнал твое вторичное рожденье

Илья Эренбург

Нет, не зеницу ока и не камень...

Нет, не зеницу ока и не камень,

Одно я берегу: простую память.

Так дерево - оно ветров упорней -

Пускает в ночь извилистые корни.

Пред чудом человеческой свободы

Ничтожны версты и минута - годы;

И сердце зрелое - тот мир просторный,

Где звезды падают и всходят зерна.

Илья Эренбург

Нет, не забыть тебя, Мадрид...

Нет, не забыть тебя, Мадрид,

Твоей крови, твоих обид.

Холодный ветер кружит пыль.

Зачем у девочки костыль?

Зачем на свете фонари?

И кто дотянет до зари?

Зачем живет Карабанчель?

Зачем пустая колыбель?

Илья Эренбург

Ненависть

Ненависть — в тусклый январский полдень

Лед и сгусток замерзшего солнца.

Лед. Под ним клокочет река.

Рот забит, говорит рука.

Нет теперь ни крыльца, ни дыма,

Ни тепла от плеча любимой,

Ни калитки, ни лая собак,

Ни тоски. Только лед и враг.

Илья Эренбург

Нежное железо — эти скрепы...

Нежное железо — эти скрепы,

Даже страсть от них изнемогла.

Каждый вздох могильной глиной лепок,

Топки шепоты и вязок глаз.

Чтоб кружиться карусельным грифом,

Разлетевшись — прискакать назад.

В каждой родинке такие мифы,

Илья Эренбург