Я спешу, извините меня

Лунный свет над равниной рассеян,

Вдалеке ни села, ни огня.

Я сейчас уезжаю на Север,

Я спешу, извините меня.

На холодных просторах великих,

В беспредельные дали маня,

Поезда громыхают на стыках.

Я спал на свежем клевере, в телеге...

Я спал на свежем клевере, в телеге,

И ночью вдруг почувствовал во сне,

Как будто я стремлюсь куда-то в беге,

Но тяжесть наполняет ноги мне.

Я, пробудившись резко и тревожно,

Увидел рядом крупного коня,

Который подошел и осторожно

Я прошел от самого вокзала...

Я прошел от самого вокзала

До того знакомого окна,

Где меня когда-то ожидала

Школьница примерная одна.

И сегодня, как в былую пору,

Сквозь окошко льется ровный свет.

Только вот к дощатому забору

Я люблю тебя, Жизнь

М.Бернесу

Я люблю тебя, Жизнь,

Что само по себе и не ново,

Я люблю тебя, Жизнь,

Я люблю тебя снова и снова.

Вот уж окна зажглись,

Я вздрогнул: одноногий паренек...

Я вздрогнул: одноногий паренек

Стоял внизу — уверенный и ловкий,

На валенке единственном — конек,

Прикрученный растрепанной веревкой.

В нелепом положении своем

Он выглядел таким невозмутимым.

Свободно оттолкнулся костылем

Я был суров, я все сгущал...

Я был суров, я все сгущал...

И в дни поры своей весенней

Чужих ошибок не прощал

И не терпел сторонних мнений.

Как раздражался я порой,

Как в нелюбви не знал покоя!

Сказать по совести, со мной

Это было давно...

Это было давно. Мы расстались тогда.

А назавтра по старой аллее

Я, забывшись, пришел машинально туда,

Где обычно встречались мы с нею.

И опомнился лишь под лучом фонаря

Возле дома ее, перед входом...

Так - случается - в первые дни января

Эти крыши на закате...

Эти крыши на закате,

Эти окна, как в огне,

Самой резкою печатью

Отпечатаны во мне.

Этот город под горою,

Вечереющий вдали,

Словно тонкою иглою

Электростанция ночью

Гидростанция. Ночь. Полумрак.

На флагштоке полощется флаг.

Лишь в одном только зале светло,

И по этой огромной палате

Ходит женщина в белом халате,

На приборы глядит сквозь стекло.

Часовой

Сорвавшись с поднебесной высоты

Стремительным сверкающим обвалом,

Внезапный ливень свежие листы

Пршбил к земле. И тихо-тихо стало.

Запахло сразу мокрою травой,

Приподнялись ромашки на пригорке,

И на поляну вышел часовой

Ты сладко спишь. Сквозь темные ресницы...

Ты сладко спишь. Сквозь темные ресницы,

Почти не означая ничего,

Трепещущие слабые зарницы

Сознания коснулись твоего.

Ревет гроза, и молнии толпятся,

Толкаются локтями в тесноте,

А звуки грома рвутся, и дробятся,

Ты добрая, конечно, а не злая...

Ты добрая, конечно, а не злая,

И, только не подумавши сперва,

Меня обидеть вовсе не желая,

Ты говоришь обидные слова.

Но остается горестная метка,-

Так на тропинке узенькой, в лесу,

Товарищем оттянутая ветка