Михаил Дудин
Когда тебе я не помощник в горе,
Когда слова сочувствий ни к чему,—
Печальному, с самим собой в раздоре,
Я обращаюсь к твоему уму.
Еще не все испробовано в мире,
Еще он свеж и не кровоточит.
Вильям Шекспир не думает о Лире,
Я знаю Данию по сказкам Андерсена.
На бирже сказки сведены к нулю,
И я глазел, как происходит смена
Медвежьих шапок, верных королю.
Традиция! Я не вступаю в споры.
Пусть крутится, как век заведено,
В инерции не чувствуя опоры,
О. Ф. Берггольц1
Я нес ее в госпиталь. Пела
Сирена в потемках отбой,
И зарево после обстрела
Горело над черной Невой.
Была она, словно пушинка,
В мостах вражды
Нам нет нужды,-
Давай спалим мосты вражды,
Мосты войны,
Мосты тревог,
Обиды пройденных дорог.
Основы
Он был на первом рубеже
Той полковой разведки боем,
Где нет возможности уже
Для отступления героям.
Поэзия особняком
Его прозрением дарила.
Его свободным языком
Любови Джелаловне
Мне вспоминать об этом горько,
Но я не вспомнить не могу:
Гнедая кобылица Зорька
Паслась на пушкинском лугу.
Вокруг нее, такой же масти,
Окружены изменчивым пространством,
Малейший в жизни отмечая крен,
Мы лишь в себе с упорным постоянством
Не замечаем вечных перемен.
Мы слово смыслом наполняем вещим,
Мы глиною ложимся на каркас
И создаем и изменяем вещи,—
Лежала женщина. Лежала
В снегу на взятой высоте.
Торчала рукоять кинжала
В ее округлом животе.
Мела метель под Старой Руссой
Вдоль укрепленной полосы
И шевелила космы русой,
Нынче осень, как поздняя слава,
Ненадежна и так хороша!
Светит солнце весеннего сплава,
За холмы уходить не спеша.
А по кромке озерной у леса
Зеленеют в воде камыши.
И под тенью густого навеса
Сквозь кактусы от подоконниц
Молочной ночи льется свет.
Идет бессонница бессонниц,
И ей конца, как звездам, нет.
Опять своих расставит пугал
И будет бестолочь толочь,
Заглядывая в каждый угол,
Ни прихотью, ни силой, ни тоскою,
Ни сказкою тебя не удивишь.
Над зимней, застывающей рекою
Ты в тихом одиночестве стоишь.
Морозный день. Ни облака, ни тени;
Крупчатые слепящие снега,
И розовое солнце, дым селений,
Нет у меня пристрастия к покою.
Судьба моя своей идет тропой.
Зачем скрывать? Я ничего не скрою.
Душа моя чиста перед тобой.
Мир свеж, как снег, как снег на солнце ярок,
Голубоватым инеем прошит.
Он для тебя и для меня подарок.
