Михаил Дудин
Поднималась пыль густая
Вдоль проселочных дорог,
И стучал, не уставая,
Мой походный котелок.
Пела пуля в непогоду,
Смерти кровная сестра,
Я с тобой ходил в походы,
Л. Дамиану
Молдавия! Еще поет Земфира,
Одаривая голосом гостей,
И восславляет северная лира
Восторг и слезы роковых страстей.
Идет рассвет. А мы постель не стелем.
На память Елене Крачковской,
автору песни о Варшаве
Мотив у песни чист и прост,
Слова приходят сами:
«Направо — мост,
Налево — мост,
И Висла — перед нами!»
Седина отсчитывает даты,
И сквозит тревогою уют.
В одиночку старые солдаты
Песни позабытые поют.
Может, так, а может, к непогоде
Ноют раны у седых солдат.
Песни тоже вроде бы не в моде,
Какая ты смешная, право,
Походкой легкою, как дождь,
Чтобы не сделать больно травам,
Почти на цыпочках идешь.
А я оглядываюсь ради
Твоей судьбы, тебя любя,
Мне кажется, что кто-то сзади
Нет у меня пристрастия к покою.
Судьба моя своей идет тропой.
Зачем скрывать? Я ничего не скрою.
Душа моя чиста перед тобой.
Мир свеж, как снег, как снег на солнце ярок,
Голубоватым инеем прошит.
Он для тебя и для меня подарок.
Ни прихотью, ни силой, ни тоскою,
Ни сказкою тебя не удивишь.
Над зимней, застывающей рекою
Ты в тихом одиночестве стоишь.
Морозный день. Ни облака, ни тени;
Крупчатые слепящие снега,
И розовое солнце, дым селений,
Сквозь кактусы от подоконниц
Молочной ночи льется свет.
Идет бессонница бессонниц,
И ей конца, как звездам, нет.
Опять своих расставит пугал
И будет бестолочь толочь,
Заглядывая в каждый угол,
Нынче осень, как поздняя слава,
Ненадежна и так хороша!
Светит солнце весеннего сплава,
За холмы уходить не спеша.
А по кромке озерной у леса
Зеленеют в воде камыши.
И под тенью густого навеса
Лежала женщина. Лежала
В снегу на взятой высоте.
Торчала рукоять кинжала
В ее округлом животе.
Мела метель под Старой Руссой
Вдоль укрепленной полосы
И шевелила космы русой,
Окружены изменчивым пространством,
Малейший в жизни отмечая крен,
Мы лишь в себе с упорным постоянством
Не замечаем вечных перемен.
Мы слово смыслом наполняем вещим,
Мы глиною ложимся на каркас
И создаем и изменяем вещи,—
Любови Джелаловне
Мне вспоминать об этом горько,
Но я не вспомнить не могу:
Гнедая кобылица Зорька
Паслась на пушкинском лугу.
Вокруг нее, такой же масти,
